Дорогой дневник, поделюсь забавностью.
Наталья томно смотрит как я размазываю сгущенку по плоскости вафельного коржа и замечает идеальность процесса: быстро сделал — быстро съел (это уже пятый раз)!

---

Дорогой дневник,
рад тебя приветствовать. Ты знаешь, моя устная речь хромает на обе ноги и если раньше это происходило от недостатка литературной рефлексии, то теперь нет и практики. Оттого, мой дорогой, постараюсь писать тебе чаще. За окном теплое жаркое лето. До отпуска всего несколько дней. Ищу активный отдых. Такой, от которого деньги получают. Думаю, ты понимаешь меня)
Прости за твой несовершенный вид. Творческий процесс идет и я постараюсь смастерить более вкусную обертку.
Сегодня я хотел тебе рассказать о человеческой глупости. Да, люди глупы, и сам по себе этот факт не нов и не удивителен. Тем более, что к глупцам вполне причисляется и твой покорный слуга. И тем же не менее поглощает какая-то грусть от ширины форматов этой глупости. Чтобы ты не запутался поясню на примере.
Ты ведь знаешь мое отношение к синематографу, как одному из величайших искусств. Ничего не изменилось, как и раньше стараюсь не посещать кинотеатры, чтобы в лишний раз не расстраиваться от того, что транслируют широкой публике. Разве, стал с компьютерного экрана смотреть кино реже (отсутствие времени).
Так вот, посмотрел фильм "Куколка". Создав какие-то недоформированные до конца впечатления, залез на один всеми известный ресурс почитать что люди о фильме пишут.
Мнений много. Есть и лестные, и неприятные мне отзывы. Обращу внимание на конкретный. Девушка пишет что ей фильм нравится, подчеркивает его положительные и отрицательные черты. И я во многом с ней согласен и ... Но упущены такие важные стороны! Конечно же мы видим (чуть ли не на обложке) девушку-инвалида (социального, конечно же), но почему взгляд не уходит из фокуса видеокамеры. Есть ведь более широкая жизнь, не попавшая в кадр! А комментарии о учительнице совсем вывернуты наизнанку. При этом комментатор выражается взрослым корректным языком. Все бы ничего, но большинство пользователей страницы ее поддерживают. Но! Более того, поддерживают ее большинство читателей и в комментариях к другим фильмам, где отзывы еще менее наполнены смыслом.
Ты наверное сейчас возмущен моей бурей в стакане. Сейчас глобализирую.
У нас в учительской висит скрин детского сочинения по "Стрекозе и муравей" Крылова, в котором ребенок вполне здраво рассуждает о том как важно слушать музыку и, подчиняясь ей, петь и плясать. Жизнь так прекрасна, так зачем же удручать себя делами. И правильно, раз все лето плясала, надо и песни попеть!
Все, дорогой дневник, настало будущее! В нем нет летающих машин и панацеи от болезней. Зато есть массы потребителей, способных фокусироваться лишь на себе и не видеть дальше собственного носа!

---

Дорогой дневник,
вот и началось лето. Возможно даже Лето.
Последнее лето без регистрации в любимом городе, потому как в конце года нам с Наташей (и толпами прочих людей) достроят громадный домище. Из минусов - ипотека)
Летом тепло, как в сочинении пятиклассника. Всюду кружится пух. Красота. На той неделе замечтался глядя на турбулентности такого движения. Но руководитель ППЭ (главный по ЕГЭ в школе) попросила, чтобы долго не пялился в зону, куда камеры не достают.
Из новостей, начал учить Javasсript. На кой черт он мне? Ну да ладно, новый язык - всегда хорошо.
*Улыбка*

---

Если бы попросить отписаться всех еще-читающих, нашлось бы человека три. Плюс три человека (максимум) не-дневниковедцев.
Дневник перерос медийность и развязность прошлого дайрика, где в обсуждении могли встретится более 15 человек.
Однако, не вижу причины замолкать.
Отныне, это место более уютное с новыми целями, задачами и (не иным, но близким ему) образом мышления.
Если кто еще заходит, располагайтесь)

---

Восемь месяцев назад умерла бабушка. Некому стало смотреть за одним из ее сыновей. Пьющим.
То ли разговор с дядей Сашей, то ли осознание видений белой горячки, но дядя Саша таки решил лечится. Но надолго это не спасло.
Умер дядя Саша. Нет крестного. И никто даже и сказать не может когда это произошло: вчера ли? на той ли неделе?

---

Учитесь и читайте. Читайте книги серьезные. Жизнь сделает остальное.
Ф. М. Достоевский

и д.р.

Все хорошие книги сходны в одном: когда вы дочитаете до конца, вам кажется, что все это случилось с вами, и так оно навсегда при вас и останется.
Эрнест Хемингуэй

Чтение хороших книг — это разговор с самыми лучшими людьми прошедших времен, и притом такой разговор, когда они сообщают нам только лучшие свои мысли.
Рене Декарт

Лучший в мире кинозал — это мозг, и ты понимаешь это, когда читаешь хорошую книгу.
Ридли Скотт

Источник: www.adme.ru/svoboda-kultura/20-prichin-chitat-k... © AdMe.ru

---

Ворох желтых листьев льется,
В душе оставлены стихи.
Открыток старых лишь обрывки
Оставлены, лежат в пыли
Осенних крон. Седая стая
Летит и кружит время вспять.
У этой осени есть имя,
Хоть и не стоит называть
Его. Прохожие бездумно
Влекут свой тайный дивный мир
В иной, наполненный мечтами,
Несбывшихся надежд людских.

---

Всей школой проходили мед.комиссию. Обратно шли небольшой молодежной компанией. Пели "Логичного лесника" группы сатана печет блины и вообще шутили во всю.
Какое-то теплое ощущение из студенческого прошлого.

Фото с ощущением Лета

@музыка: СПБ: "Я лесник. Я живу в лесу, это логично, ведь я лесник..."

@настроение: Снег, снег, снег и дождь, дождь, дождь

---

Валерий Бочков "Шесть тонн ванильного мороженного" (фрагмент - 14 часть)

Вырезка из январского Урала этого года

Вы знаете, что такое авидсофобия? Это страх быть превращённым в птицу. Девятнадцать лет назад, в самом начале сентября, весь мир был в моём кармане, я добился всего, о чём мечтал. Какое это было лето, какая осень! Тем вечером я возвращался домой тихими таганскими переулками, пахло летней московской пылью, я был счастлив. Показался шпиль высотки, вынырнул и снова спрятался за тёмными тополями, я шагал и, как в детстве, старался не наступать на трещины в асфальте. Возможно, та детская игра или зефирная нежность звезды на шпиле, а может, чудесная сумма ингредиентов московского вечера, не знаю, — чтобы вспомнить, надо снова окунуться с головой в ту боль, но я точно помню, что, увидев Ларису, я даже не удивился. Напротив, я испытал ощущение какого-то озарения, точно понял скрытый смысл вещей, разгадал какую-то главную тайну. Стал обладателем чудесной, сверхъестественной силы.

Я запомнил цвет её платья — жёлтый. Не просто жёлтый, а отчаянно жёлтый, пронзительно звонкий, как крик. Как сигнал тревоги. Сигнал, которого я не понял.

— Саша? — она тронула меня тонкой рукой, тронула неуверенно, точно хотела убедиться в моей материальности.

Она помнила моё имя — волшебство продолжалось.

Мы жили в одном подъезде. Лариса жила на одиннадцатом, я этажом ниже, она училась в моей школе, но на год старше. Я так и не пригласил её танцевать — ни разу, на школьных вечерах я топтался под музыку с обычными девчонками с потными ладошками. Тогда Лариса не только была на полголовы выше меня, она была существом иного разряда: ну какие танцы могут быть у селезня с лебедем? Вот именно… Потом её родители развелись, и в их квартире поселилась жирная брюнетка с красными губами и двумя отвратительными бульдогами. Лариса исчезла из моей жизни, как и положено исчезать феям, сильфидам и прочим сказочным созданиям.

И вдруг — этот немыслимый сентябрь.

Мы спустились к Яузе, в арке ветер подхватил нас и чуть не унёс, а в лифте она по-детски пересчитывала уплывающие вниз этажи. После мы пили вино, она сначала отказалась, сказала — ей не стоит. Но я, распахнув обе створки окна, принёс ледяную бутыль шампанского и, ловко скрутив проволоку, выстрелил пробкой в вечернюю Москву.

Солнце уже село, и на мгновенье всё вокруг окрасилось белым неземным свечением — и далёкая башня университета, и купол церкви на той стороне реки, и мост, да и сама река растворилась в белом зыбком мареве, точно хлопок шампанского возвестил переход в новую реальность, сияющую и почти идеальную. Отчасти оно так и вышло.

Лариса коснулась моей руки. Её длинные холодные пальцы остановились на моём запястье. Я застыл — это была первая реакция, тот импульс, что возникает, когда тебе на руку садится бабочка. Но не обычная лимонница, а некое экзотическое чудо, о существовании которого ты даже и не подозревал в своих скучных широтах. И твоё сердце замедляет бег, и каждый удар его жарко шепчет — не спугни! Не спугни! Это твой шанс! Не спугни!

Её лицо стало ещё прекрасней. Волосы были теперь короче и светлее. Матовая кожа точно светилась изнутри, в сумерках от её тела исходило тёплое янтарное сияние. Раздевалась она медленно, но не жеманно, а как-то обречённо. Плавно перешагнув жёлтый ворох своего платья, будто мёртвый кокон, осталась совершенно голой. Я замер, в мозгу билась одна мысль — не спугни, не спугни!

Осторожно, точно в зыбкую лодку, она опустилась на кровать. Молча вытянулась и застыла, прижав ладони к белой тугой простыне. Мне тоже почудилось, что кровать — шаткий плот и вот-вот отчалит от берега. Я лёг рядом и не дыша уставился в потолок.

А среди ночи она спросила жарким шёпотом, боюсь ли я боли. Я рассмеялся — к тому моменту я действительно уже ничего не боялся. Я принёс авторучку — старый перьевой «паркер», она просила именно чернильную ручку с пером.

— Хочу остаться с тобой, — сказала она и воткнула перо мне в запястье. — Это будет мой знак. Как татуировка.

Я вскрикнул, скорей от неожиданности, чем от боли, она поймала мой крик своим мокрым ртом.

— Всегда с тобой.

И снова всё куда-то поплыло — боль, восторг, время.

Проснулся я на рассвете, проснулся сразу, будто кто-то толкнул меня. Её рядом не было, я провёл ладонью, простыня ещё не остыла. В распахнутое окно втекало серое утро, ровная мышиная краска — бледный остаток ночи. На подоконнике стояла пепельница в виде медной рыбы. Из её нутра сизой ниткой поднимался дым. С улицы раздался вопль, потом залаяли собаки. По дьявольскому совпадению, Ларису нашла соседка с двумя бульдогами.

Потом была милиция, хмурые следователи в тесных прокуренных комнатушках, я что-то говорил, что-то подписывал. Меня ни в чём не обвиняли. Мне рассказали, как год назад погиб её жених, погиб на её глазах. Лариса стояла на тротуаре, ждала, когда он перейдёт на её сторону. После её лечили; мне зачем-то говорили про диагнозы и препараты, которыми её пичкали, я кивал и опускал глаза, смотрел на своё запястье, на синюю точку под моей кожей. Я видел серое окно, её голую спину и затейливый сигаретный дымок над головой. Видел, как она не гасит, а просто оставляет сигарету в уродливой пепельнице. Оставляет так, будто вернётся через минуту. Всегда с тобой. Всегда.

Девятнадцать лет я пытался постичь смысл произошедшего. Списать всё на волю случая оказалось делом безнадежным, слишком уж умело и затейливо всё было сработано. Просто филигранно.

---

"(...)
Потому что хамское, блатное —
оказалось ближе и родней,
потому что мы совсем другое
называли Родиной своей."
Александр Кабанов

---

Увидеть Екатерингбург и... все.

Хотите увидеть Е-бург? Это легко устроить. Особенно если вы живете в Питере.
Питер очень сер. Очень. Екатеринбург то же совсем серый город.
Так, о чем мы? Ах, да! Увидеть Е-бург!
Найдите серое большое здание. Возьмите в руки руки рекламную листовку. Только поярче! Приклеивайте. Еще одну. Клейте! Еще! Только, прошу вас, не берите одинаковые - они должны как можно сильней отличатся.
Тепрь отойдите подальше и взгляните на этот не серый, а скорее коричнивый цвет.
Вот это Екатеринбург.

---

С Наступившим!

Все праздники просидели дома. Пару раз брали в руки кисточки, но чаще играли в assassin's creed. Мы вообще не игроки, ни я, ни жена, но остались в восторге.
Главное событие того года - моя музыкальная подруга треснула. Но яжспециалист! Склеил. Лучше б и не пробовал. В итоге гитара привратилась в инструмент пыток. Пять минут игры и пальцы болят.
Думал справлюсь. Но Наталья сговорилась со всеми приближенными и купили Ibanez за 20т.р. На внешность вообще не смотрел. Просто перебирал все гитары в магазине и смотрел на звук.
Вот.

---

Про мечты

С небес летит волшебный снег.
С небес летит волшебный снег.
И тает.

---

Слушал Макса Иванова (группа Торба-на-Круче). Все думал отчего же первые ряды у сцены стоят как вкопанные без движенья.
Подходил посмотреть на безумные гитарные содрогания рядом со сценой. Попутно взглянул на первые ряды — их глаза были полны глубокой депрессии.

---

(...)
нет никого, ничего, никогда.

Где бы я ни был — на черном ветру

в черном снегу упаду и умру.

Будет завод надо мною гудеть.

Будет звезда надо мною гореть.

Ржавая, в странных прожилках,
звезда,

и — никого, ничего, никогда.

Б. Рыжий

---

Больно давно уже хочу большую-пребольшую запись накидать.
Но вместо этого впилю только одну картинку:

---

Наболевшее: сегодня

Любовью время назову
в разгаре декабря,
до самой смерти доживу,
о жизни говоря.

а станет тихо и темно,
и холодно вокруг -
я просто выброшусь в окно
и улечу на юг.
Ю. Казарин

---

Попали в снежный штормик. Мимо проходил какой-то фотограф, постящий фотки на официальном городском ресурсе. Так что это по всему свердловскому интернету.

---

Что-то непонятное для меня (не могу на сегодняшний день объяснить) в лирике Александра Непомнящего. Даже если "отболело, и всё равно" уже давно, вздрагиваешь и смортшь в небо на эту осень...

Твой голос в трубке, словно падают листья,
Под безглазою мглой бестолковой и вечной,
Я понял - все мы одни - что толку жечь свечи?
Кричи - не кричи - ни ответа, ни эха.

Смотри, по небу шествует осень.
А. Непомнящий

---

Наболевшее: недавно

расфилософствовался, блин!

Есть разные подходы к написанию рассказов. Один из наиболее льстивых читателю это такой, в котором информация преподносится разрозненными фрагментами, перемешивая хронологию. Но тем не мене, такие произведения изначально позиционируют себя единым целым.
Наткнулся я на две (а больше не смог найти) публикации поэта Игоря Федорова. Первая из них начинается с пары строчек информации об авторе. А зацепила за больное уже вторая публикация. Так вот, совокупность сведений об авторе и второй подборки стихов создают какой-то целостный образ произведения на столько стройного, что кажется будто бы автор пишет и не о себе вовсе, а обманывает читателя. Обманывает так же, как по воскресениям, когда он выходит на сцену и кричит во все горло, что он Карабас Барабас. Актер ж! Мог и обмануть.
Но этому актеру хочется верить. Верить и от всей души сочувствовать...

Столб, столб, столб, столб,
Остановка, рекламный щит;
Едем, мы едем, мы едем, чтоб
После — ищи-свищи!
Чтобы из этой густой толпы
Вырваться навсегда!
Столбы, столбы, столбы, столбы,
Провода, провода, провода...
Игорь Федоров
Шерсть моей любимой собаки